10 марта 2017 года исполнилось 3 года со дня преставления схиигумении Георгии

10 марта 2017 года исполнилось 3 года со дня преставления схиигумении Георгии


Памяти схиигумении Георгии

01-100317

10 марта 2017 года исполняется 3 года, как отошла в Вечность всеми любимая Матушка схиигумения Георгия, оставив глубокий след в наших сердцах.

Сейчас мы ясно понимаем насколько сильно и необходимо было ее участие в жизни каждого из нас.

Неоценима забота и материнская любовь, которую она проявляла ко всем людям без различия, встречающимся на ее жизненном пути, нуждающимся в ней. Всю себя без остатка она отдавала тем, кого посылал к ней Господь.

Милостью Божией, неся нелегкий Игуменский Крест, который требует особого духовного устроения, Матушка примером собственной жизни учила прощать, любить, помогать каждому человеку, а, самое главное, во всем уповать на Господа и видеть во всем Его святой промысел. Очень часто хочется, как и раньше, подойти к ней, в простоте открыть свое сердце и услышать мудрый совет или просто постоять рядом с ней.

Матушка ушла из жизни земной, но навсегда осталась в наших сердцах, ее духовное присутствие ощущается и по сей день. Иногда мы сталкиваемся с трудными ситуациями или проблемами, которые сами не можем разрешить и мысленно обращаемся а Матушке, чтобы, как и раньше, получить помощь, и она откликается на наши прошения. Каждый, кто приходил к ней, получал помощь. Для кого-то это был мудрый совет из уст Матушки, для кого-то – просто теплые слова утешения, а для кого-то просто глубина сопереживания.

Матушка жива в наших сердцах, в нашей душе и, конечно же, в молитвах.

Упокой, Господи, душу усопшей рабы Божией схиигумении Георгии.

Елена Беренени

02-100317

Скитской храм во честь Рождества Иоанна Предтечи

03-100317

Могила Матушки за алтарем храма

Вечная твоя память, достоблаженная матерь наша, приснопоминаемая!

Воспоминания игуменьи Георгии из

Никольского монастыря Арзамаса

(статья из Латвийской газеты «Сестры Рижского монастыря» Апрель 2016 года)

04-100317

Послушание игумении требовало решения не только духовных, но и многих административных задач, но матушка Георгия, несмотря на свой преклонный возраст, была подвижницей. Труден был ее земной путь: она пережила годы репрессий, голодное военное время, непростой послевоенный период, хрущевские гонения на Церковь. Поэтому мерзость запустения в дальнем монастыре не испугала ее. Во всех ситуациях она уповала на Бога.

В 2010 году, во время съемок фильма «Рижский Свято-Троице-Сергиев женский монастырь», по благословению Высокопреосвященнейшего Александра, Митрополита Рижского и всея Латвии, наша съемочная группа посетила несколько монастырей в России, где игумениями служат бывшие его сестры.

И вот, находясь в последнем пункте нашей поездки – в Серафимо-Дивеевском Свято-Троицком монастыре, игумения Сергия поинтересовалась у нас: «Есть ли у вас в планах посетить Николаевский монастырь в Арзамасе? Там тоже служит игуменией бывшая рижская сестра».

В планах у нас этого не было, и лично я даже не подозревала, что и в Арзамасе тоже – НАШИ. Матушка порекомендовала туда обязательно съездить: «Монастырь скромный, останавливаться негде, поэтому, если вы поедете сразу, то к закату успеете вернуться, а я прямо сейчас позвоню матушке Георгии, чтобы она приняла вас». Мы взяли благословение и поехали.

60км пути пролетели незаметно. И вот вдали, на высокой горе, мы увидели город Арзамас. Он манил к себе, сверкая на солнце куполами и упираясь в небо высокими колокольнями. Золотые купола на темном грозовом небе, подсвеченные вечерним солнцем, смотрелись сказочно. Уже при въезде в город чувствовалась в нем особая сила и стать. Крутые повороты дорог, древние стены монастырей и храмов – все таило в себе богатую историю, в которую хотелось проникнуть, окунуться с головой, понять, уяснить и увезти с собой.

Основал город царь Иоанн Грозный, и сразу же здесь стали строиться церкви и святые обители. До 1917 года одних монастырей в городе насчитывалось с десяток. Обитель же, куда мы направлялись, расположена в самом центре города, на его главной площади. Никольский женский монастырь – великая святыня, трепетно почитается жителями города и многочисленными паломниками. Он основан жителем Арзамаса Феофилактом Яковлевым. В дар монастырю игумен Спасо-Преображенского монастыря Сергий передал большой резной образ святителя Николы Можайского, который в дальнейшем прославился, как чудотворная святыня, исцеляющая больных. Одним из покровителей обители был царь Василий Шуйский. Также оказывал монастырю значительную материальную поддержку и Михаил Федорович Романов.

После 1928 года монастырь закрыли. Келии передали под жилье, а церковные здания понемногу разрушались. В 1994 году монастырь был возвращен Церкви.

05-100317

Мы остановились на площади. Высоко в небе над куполами церквей кувыркались голуби, они вовсю хозяйничали и на самой площади. Древние стены белокаменного Никольского монастыря были прямо перед нами. Мы вошли в небольшую церковь во имя иконы Божией Матери «Всех Скорбящих Радосте» с грошиками. В храме находится и чудотворная икона Божией Матери «Избавление от бед страждущих», которая была принесена в монастырь почерневшей, а сейчас постепенно светлеет, и к ней растет поток паломников со всего мира.

06-100317

Через несколько минут в храм вошла в сопровождении сестер игумения Георгия. Это была невысокая, хрупкая и уже преклонных лет Матушка. Ее серые глаза пристально оглядели нашу группу. Она приветливо поздоровалась, расспросила подробно, как мы доехали, где остановились, и что нас привело сюда. Узнав, что мы снимаем фильм и хотим побеседовать с ней на камеру, немного смутилась и стала отказываться, но после непродолжительных уговоров согласие было получено, и полилась неторопливая беседа.

07-100317

Во все время разговора натруженные руки матушки не спеша перебирали четки…

— Рижский монастырь мне дал воспитание монашеское полностью. В то время у нас в России монастырей не было. Когда приехала туда (в Ригу – авт.), то матушка мне все навязывала бухгалтерию, а мне не хотелось бухгалтерией заниматься. Ну, а матушка меня воспитывала: «Все, давай по-монашески жить, а то отцу Иоанну Крестьянкину на тебя пожалуюсь».

— Отец Иоанн Крестьянкин был вашим духовным отцом?

— Да, отец Иоанн был мой духовный отец. Бывало, она меня поругает за что-нибудь, даст для вразумления тысячу поклонов. Я покаюся отцу Иоанну. Тогда отец Иоанн пишет ей: «Матушка, ты сестрам не давай столько поклонов. Или давай, но и сама, поясных, но клади». Матушка за это на меня иногда обидится, иногда рассмеется. Мы приехали все из России, такие тетки молящиеся, монашеской жизни совсем не знали. Так что воспитывала она нас и строго, и милостиво – по-всякому.

— В каком году вы пришли в Рижский монастырь?

— В 1958 году. Тогда монастырей было мало: Владыка Иерофей говорил мне: «Если поедешь, я тебе монастырь найду. Давай, собирайся». Потом я открылась отцу Иоанну. Отец Иоанн сказал с радостью: «А то не найдем тебе монастырь! Найдем». Так я и приехала в Рижский монастырь.

08-100317

Для справки: Игуменья Георгия, в миру Татьяна Егоровна Федотова, родилась 22 декабря 1929 года в Горьковской области в селе Криуша. Работала счетоводом и бухгалтером. В 1958 году приехала в Спасо-Преображенскую Пустынь Рижского Свято-Тоице-Сергиева монастыря. 21 декабря

1977 года она становится рясофорной послушницей Евгенией. 26 декабря 1982 года митрополит Леонид совершил монашеский постриг, с именем Георгия.

— Почему вам дали имя Георгия?

— Не знаю.

— Матушка, Вам в детстве сон был, когда вы были еще молоденькой и не думали о монашестве, — напомнила келейница Елена, — что Вас украл из мира Георгий Победоносец.

— Ага, — заулыбалась матушка. – Ну, я ему (митрополиту Леониду – авт.) рассказывала перед постригом об этом, наверное. Святой Георгий приехал на лошади…

— Прилетел, посадил к себе на лошадь и ускакал, — уточняет монахиня Елена. – Матушке там (в Риге – авт.) по-разному пришлось, она и просфоры пекла и туалеты убирала. Ей нравилось. Она говорит, что это было хорошее время, — смеется келейница.

— Лучше туалеты убирать, чем бухгалтерию вести, — подытоживает игумения. Тогда в монастыре не прописывали.

Так матушка (Магдалина – авт.) потихоньку уговаривала какую-нибудь латышку: «Пропиши наших, мы будем за тебя молиться». Нас долго не постригали. Обычно назначалось какое-нибудь послушание, допустим, торговать за ящиком в какой-нибудь рижской церкви. Мать Сергия Дивеевская тоже так работала. Каждое утро надо было ехать в церковь и вечером возвращаться. И так мало-помалу набрался монастырь. Вот так мы и жили.

Игуменья Георгия глубоко вздохнула, помолчала, устремив взгляд куда-то внутрь себя, и продолжила:

Отец Иоанн Крестьянкин при встрече на меня всегда поругается, но, тоже всегда с любовью: «Ты будешь слушаться матушку, бородавка ты этакая?» — Отец Иоанн, я слушаюсь. А когда она бывает излишне строгой, хоть вот эти поклоны, то я только вам говорю, отец Иоанн, а так-то я слушаюсь, стараюсь слушаться. А он: «Надо, надо слушаться. Вот, может, я доживу, когда сама будешь игуменией, посмотрим, как ты будешь вести себя перед своими сестрами», — и лицо ее при этих воспоминаниях осветилось улыбкой.

— Как вы думаете, почему матушка Магдалина была такая строгая – тысячу поклонов! Вы сейчас наказываете так сестер, тысячу поклонов даете?

Да, наказываю! Ну, тысячу поклонов не даю, все старые, чего же они будут тысячу поклонов-то бить?

В разговор вновь вмешивается келейница Елена: «Матушка нам ни одного поклона не дает, никогда не слышала, чтобы матушка кого-то так наказывала. Наша матушка говорит, что кто не поймет милости, тот не поймет и строгости».

Когда и наказываю словами, — продолжила игумения. – А матушка Магдалина хотела нас воспитать в религиозном духе. Она была молитвенница, духовная и очень милостивая.

— Она, наверное, прозревала, что многие из вас будут игумениями и вам нужна будет это крепость духа?!

— Да, — подтвердила матушка, — да, видно так. Здесь совсем монастырь другой. Там пришли молоденькие, здоровенькие, а здесь что? Пришли уже почти все в годах. Работали все начальниками. (Смеется.) Здесь в монастыре очень надо трудиться, куда денешься, монастырь надо восстанавливать. Но там-то легче все-таки было, даже когда просфоры выпекать на все церкви рижские – колоссальный труд!

При этих воспоминаниях вид у матушки был кроткий и смиренный, как если бы ее вновь заставили заниматься нелюбимым делом – вести бухгалтерию в монастыре.

— Как внешне выглядела матушка Магдалина?

— Она сперва была очень модная, разговорчивая. (Еще до игуменства – авт.) все время преподавала ребятам каким-то в школе и у нас их учила. Когда была регентом хора, то учила нас молитвенному пению. А потом она уж совсем,.. – и матушка глубоко вздохнула. —  У нее гипертония была, часто болела голова. К концу ее эта болезнь совсем не отпускала, и она очень маялась, бедная. Поэтому она частенько брала меня с собой на разные встречи. Тогда я уже знала, что мне надо будет на этих встречах отвечать за нее. Меня толкает тогда под бок, чтобы я за нее говорила. Мне за это укажут, — улыбнулась матушка, — мол, куда ты лезешь не в свое дело? Тогда Владыка наш, Митрополит Александр, на меня за это очень сердился. Но он милостивый тоже был. Передайте Владыке, что я прошу прощения за все! Жаль было расставаться с Ригой. Столько прожили! Когда матушка умирала, то сняла с нас мантии со всех на 40 дней. Владыченька дорогой все успокаивал нас: «Скоро пройдет ваша епитимья».

Из воспоминаний сестер Рижского монастыря: «Близился престольный праздник храма во имя св. прп. Сергия Радонежского и самого монастыря. Матушка после трапезы долго беседовала с сестрами, сетовала на их непослушание. И напоследок со слезами сказала, что она всех любит и прощает, но все сестры должны понести епитимью, иначе, как она предстанет перед Господом? Сестры все опечалились, они не понимали, как они так смогли огорчить любимую матушку. Прошел престольный праздник, после которого начинался срок епитимьи. Но начало епитимьи неожиданным образом совпало с днем матушкиной кончины. Когда исполнилось 40 дней со дня ее ухода из жизни, закончился и срок епитимьи.» Сестры смиренно понесли последнее матушкино наказание вместе со скорбью по ее уходу из мира, видя в этом промысл Божий и прозорливость матушки.

— Вы ведь матушку Зинаиду тоже знали?

— Да, матушка Зинаида меня принимала в монастырь, потом она умерла вскоре. Игуменья Зинаида тоже очень хорошая была. Она вроде строгая была, но и снисходительная. Она все больше по-простому, всех жалела, отпуска давала. Старенькая уже была.

— Митрополита Леонида вы ведь тоже помните? Сегодня день его памяти.

— А как же, помню, — утвердительно кивнула матушка, — у нас сегодня молились за него. Как же. Митрополит Леонид постригал меня в мантию. На моем постриге  Владыка очень плакал. Чего-то свое вспоминал, наверное. Он был на войне, и там ему Матерь Божия, вроде, привиделась. Там такие люди были (в Риге – авт.), приезжали к нему в гости. Он им рассказывал. Мне пришлось нечаянно это услышать, а подслушивать нельзя. Он (Митрополит Леонид – авт.) был тоже очень добрым и очень духовным. Отец духовный у него был отец Серафим (Тяпочкин). Он часто приезжал в Рижский монастырь. Когда приезжает отец Серафим, то Владыка Леонид мне скажет: «Иди поисповедуйся близенько. Своим монашкам то не говори, а то утомят его, не знаю как». Он уже очень утомлялся, уж был плохенький. Говорят, сейчас его уже к лику святых причислить собираются. Много раз я его видела, исповедовалась у него, но все уже забываю.

—А какой он был батюшка?

— Какой? – переспросила матушка игумения, тихо улыбнулась и добавила, — прозорливый. Мало говорящий, но как скажет такие слова…

— Как же исповедоваться такому прозорливому батюшке, страшно, небось, было?

— Ну, страшно, привыкнешь, да и не знали мы поначалу. Он обличит и все. Идут: отец Серафим себе идет, Митрополит (Леонид – авт.) себе идет, потихоньку, чтобы на них не обращали внимания. Идут в собор. Вот такие батюшки были.

         В разговор с нами снова вступает монахиня Елена:

09-100317

— Здесь, в Арзамасе, матушка часто скорбит, вспоминая годы, проведенные в Рижском монастыре, под омофором матушки Магдалины. Я сама тоже из Риги. Там я работала стоматологом, ходила в монастырь на службы и немного помогала сестрам, лечила им зубы. Я сначала пришла к матушке Георгии и матушка, можно сказать, там меня подобрала. А потом, как-то говорит мне: «Ну иди к игумение Магдалине, благословляйся». Я прихожу, а матушка заявляет: «Так в тебе никто не нуждается, сестры к тебе не хотят ходить». Я расстроилась, но, как оказалось, она так специально сказала, она так многих испытывала. Скажет что-нибудь неприятное, человек расстроится, а она потом начинает успокаивать, ну и польза получается. И матушка Георгия, я помню, тогда ко мне первая пришла лечиться и потом забрала меня сюда с собой. Чаще всего я вспоминаю храм в монастыре и небольшой балкончик. Вот она атушка Магдалина облокотится на перила и с балкончика всех орлиным взором осматривает, как ее детки там? Вот как-то мне это очень запомнилось.

         Мне всегда казалось, что в эти часы, когда она там стоит, она как-то очень заботится о спасении всех. Прямо трепетно мне всегда было. И матушка игумения новая молоденькая, она теперь тоже там стоит и тоже смотрит, оглядывает зорко своих сестричек.

         — Мне рассказывали, — продолжает монахиня, — что однажды матушку Магдалину (Жегалову – авт.) спросили: «Матушка, ну а кто же после тебя будет игуменией?» И все стояли кружком, а она, вроде так смотрит по сторонам, а потом вдруг – раз! наткнулась взглядом на свою келейницу и говорит: «О, вот кто будет игуменией». И все тогда как бы за шутку это приняли, просто поулыбались. Ну, а потом все так и случилось. Про нее все равно говорили, что она не простая матушка была. Очень много она говорила вроде просто, а потом оказывалось, что все так и есть. Через нее Господь открывал Волю Божию многим людям, за ее простоту. Да вот, матушка Сергия вспоминала, что матушка Магдалина пожурила за что-то сестру, а та в мыслях из упрямства подумала, что как делала, так и буду делать. Матушка после трапезы в беседе с сестрами с печалью в голосе говорит: «Я вам все объясняю-объясняю, а вы все равно делаете по-своему, и при этом думаете, что я как делала, так и буду делать». Господь открывает игумение помыслы сестер, потому что матушка сама не может управить монастырем, где 200 или 400 человек. Это возможно только по милости Божией. Господь все показывает, всех сестер показывает и снаружи и изнутри, чтобы жизнь в монастыре была спасительной. Игумения – духовная мать и за всех в ответе перед Богом. Там, (в Риге – авт.) у них жизнь была очень духовная, и даже скорби по-другому переносились. А здесь матушка Георгия в нас не может обрести ни такой духовности, ни такой опоры, поэтому она очень скорбит по тем временам. Она понимает, что теперь мы ее семья, мы ее детки, но там она начинала, так научили ее жить духовной жизнью. Вложили в нее терпение, строгость определенную, любовь к молитве. Матушка рассказывала нам, как там убегала куда-нибудь, пряталась, чтобы помолиться. А здесь у нее не бывает свободной минуточки. Мы совсем другие. Мы чаще приходим исповедоваться не о своих грехах, а жаловаться. Мы уж такие все поврежденные. Поэтому. конечно, матушка нас терпит, с любовью принимает. Я думаю, это ей тоже от старых матушек пришло, она унаследовала все это, впитала, и потому терпит нас», — закончила свою мысль келейница.

         — Почему вы захотели уехать из Рижского монастыря? – обращаюсь я к игумении Георгии.

         —Так это уж нас распределяли кого – куда. Кого Митрополит отпускает, кого просят. Одна уехала, и в помощь ей другую просят. Вот в этот монастырь надо игумению. Вот в этот надо, кто у вас там остался? Ну и наши говорят: «Вот еще одна, которая может, вот еще одна».

         Для справки: Монахиня Георгия 27 января 1997 года была переведена в Никольский женский монастырь г.Арзамаса и по благословению местного Митрополита Николая назначена на должность старшей сестры. А 23 мая 1999 года возведена в сан игумении. Послушание игумении требовало решения не только духовных, но и многих административных задач, но матушка Георгия, не смотря на свой уже преклонный возраст, была подвижницей. Во всех ситуациях она уповала на Бога. И помощь приходила. Матушка с сестрами верили, что и святитель Николай не оставит свою обитель. За годы ее игуменства с Божией помощью построили колокольню Никольского храма, обустроили скит в деревне Новая Слобода. Игумения Георгия много сил отдавала становлению духовной жизни, и наградой за ее труды стало обновление монастырской иконы Божией Матери «Избавление от бед страждущих».

         Были среди насельниц Арзамасского Никольского монастыря и другие сестры из Риги: монахини Надежда и Анна. После беседы нас пригласили на трапезу. Уже за столом матушка вдруг стала вспоминать про игумениюТавифу: «Однажды я стояла за ящиком, торговала и читала кафизмы, а уже надо было бежать на просфоры. Людей нет, и я спрятала псалтырь и читаю. И вдруг, она идет. Ага. И говорит: «Не запишет тебе Господь твои кафизмы, иди на просфоры». Вот она меня и обличила.

         — И она не видела, что вы читали псалтырь?

         — Нет, она не видела ни псалтыри, ничего.  Я уж тут убедилась, что она действительно прозорливая. Это точно. Своего брата, отца Олега (в то время он тоже служил в монастыре и был игуменом) так она – раз, и его уличит в чем-нибудь! Некоторые сестры думали, что она такая, маленько помешенная. Другие, как я, не думали, а уже удостоверились, что она прозорливая была. Были такие случаи, что прямо явно подтверждали это.

         — Получается, вы знали и матушку Тавифу, и матушку Зинаиду, и матушку Магдалину!

         — Да, всех, да, да. Матушка Зинаида меня брала в монастырь, матушка Магдалина меня одевала. А матушка Тавифа в это время жила в монастыре на покое.

         — А какая была матушка Тавифа?

         — Она высокая была, худенькая. Ей тоже много лет-то уже было. Так, не очень опрятно ходила. Опрятно ходила наша игумения Магдалина. Была в почете у всех, хорошо пела, регентовала. А матушка Зинаида, она тоже тямтя-лямтя ходила. Ей только вот одеть бы кого, доброе дело сделать, чтобы в монастыре получше было, чтобы просфоры почаще выпекали для всех. Матушку Зинаиду тоже любили все, но больше всех любили Магдалину, больше всех!

10-100317

После трапезы мы поднялись во второй храм, в котором в это время уже начиналась служба, приложились к святым иконам, и потом долго прощались с сестрами. Особенно рижские сестры не могли никак нас отпустить: писали записочки, передавали своим знакомым небольшие подарочки. Вместе с ними стояла матушка, благословляя нас на дорогу крестным знамением. У всех в уголках глаз прятались непрошенные слезы.

11-100317

Возможно, мы уже никогда не переступим порог этой святой обители и не увидим дорогую Матушку! Наконец, мы вышли во двор монастыря. За это время прошел дождь, и воздух был по-летнему свеж и приятен. На земле блестели лужи, а на небе сияла радуга. Мы уезжали, и внутри каждого из нас было ощущение того, что мы побывали под неиссякаемым источником Благодати.

         И вот, уже 2 года, как не стало матушки Георгии.

         Для справки: игумения Георгия была пострижена в схиму 9 марта 2014 года. На следующий день, 10 марта, она отошла ко Господу. Погребена за алтарем храма прор. Иоанна Предтечи в монастырском скиту в дер. Новая Слобода, который она и восстанавливала с сестрами. Кто-то сказал на похоронах: «Матушка себе хлебушком дорогу в рай выстлала». Она одаривала хлебушком земным и небесным, проявляла милость человеческую и щедро подавала милостыню духовную. Особенно вспоминают сестры, как матушка встречала детей, которые с родителями приходили в храм. Обязательно пообщается с ними, благословит, а затем вынесет из алтаря какой-нибудь подарочек, чаще всего иконку. И так всегда: нищему – кусочек хлеба, страждущему – слово утешения. Матушка Георгия была смиренной, и любила говаривать: «У меня такое благословение отца Иоанна – никого не отталкивать». Ее исстрадавшееся сердце вмещало в себя боль каждого обратившегося к ней. Ее отличала искренняя любовь к ближним, несение их тягот, как своих. Матушка для всех останется примером смирения, кротости и милосердия.

12-100317

Упокой, Господи, душу усопшей рабы Твоей схиигумении Георгии!

Нина Маргевич

10 марта 2017г. Фоторепортаж.

На могилке Матушки Георгии

Отслужили 2 панихиды

Перейти в фотоальбом