Золотное шитье монахинь и послушниц арзамасских монастырей

Культура Арзамаса — прежде всего православная культура. Город зародился как база распространения христианства и укрепления власти Московского государства. В нем было два женских монастыря — Николаевский (образован в 1580 году) и Алексеевский (образован в 1634 г.), среди монахинь и послушниц которых было много мастериц-золотошвей.

В фондах Арзамасского историко-художественного музея хранится коллекция золотного шитья, выполненного руками сестер Алексеевской и Николаевской общин, а также светских мастериц города Арзамаса и окрестных сел. Сотрудниками музея несколько десятилетий ведется работа по пополнению и изучению коллекции. Так, в 1990-х годах Н. А. Спирина1 посвятила этой теме глубокое и интересное исследование, а Т. М. Ильченко затронула ее в своей статье, посвященной истории Алексеевского монастыря 2. Золотное шитье представляет собой декоративную орнаментальную вышивку металлическими позолоченными и серебряными нитями. Средоточием золотошвейного искуссства были, разумеется, монастырские мастерские, откуда и распространялось искусство золотной вышивки. Монахини вышивали не только церковное облачение, оклады к иконам, элементы церковного убранства, но и светские наряды: головные уборы, оплечья, передники, рубахи, сарафаны и т.д., а кроме того, обучали сложной и дорогостоящей технике рукодельниц Арзамаса и Арзамасского уезда.

Именно монастыри закупали дорогостоящие материалы для золотной вышивки, которые затем могли приобрести у них светские мастерицы — ткани, золотную нить, бисер, блестки, бить, канитель, тесьму, витейку. Распоряжалась золотошвейным материалом старшая среди сестер-золотошвей, она хранила его, выдавала сестрам для работы, определяла, сколько необходимо приобрести золотной нити, бахромы, канители для работы, и направляла заказ к настоятельнице монастыря.3

Если предстояла длительная работа над крупным изделием, старшая золотошвея заранее расчитывала потребность в золотошвейном материале, который закупали в нужном количестве. Например, в конце 1899 года мастерицы Николаевского женского монастыря получили заказ из Вятки на изготовление плащаницы. Уже в январе 1900-го года монастырь приобрел золотошвейных материалов, предназначенных для плащаницы, на 178 рублей. При этом изготовление плащаницы продолжалось до октября 1900-го года.4

В Москве существовал торговый дом золотошвейных материалов братьев Вишняковых, который стал постоянным поставшиком Николаевского женского монастыря5. В архивах сохранились изящно оформленные счета, которые купец присылал в монастырь для оплаты. Товары традиционно приобретали на Макарьевской ярмарке, куда Вишняков приезжал торговать, а позднее стали выписывать по почте. При этом, как свидетельствуют записи в монастырских книгах прихода и расхода, дорогой золотошвейный товар нередко брали в долг. Деньги за купленные материалы передавали с оказией, через арзамасских купцов, оправлявшихся в Москву. Так, в 1858 году в книге прихода и расхода монастыря имеются записи такого рода: «через арзамасского купца Хитрова купцу Вишнякову в Москве уплачено 200 рублей за золотошвейный материал»6.

По оформлению этих счетов можно проследить, как развивалась золотоканительная промышленность: в 1858 году существует лавка «Торговый дом братьев Ивана и Семена Вишняковых»; в 1900-м году уже существует «Московское товарищество торговли и золотоканительного производства соединенных фабрик «Владимир Алексеев» и «П. Вишняков», а в 1907 году к нему присоединилась и фабрика А. Шамшина; можно заметить также, что в середине 19 века в лавке появился телефон, номер которого стали указывать на документах7.

Золотная вышивка требовала достойного фона, поэтому в качестве основы для вышивки брали самые дорогие ткани нарядных тонов: парчу, бархат, яркий шелк, кисею. Для золотошвейных работ приобретали дорогие ткани на Макарьевской ярмарке. 8

Вышивали так называемой золотной нитью — металлической нитью, покрытой тонким слоем сусального золота, или серебряной нитью. Шили чаще всего в прикреп по карте — специальной подложке, имеющей форму вышиваемого орнамента, на которую сверху ровно, в несколько рядов наматывали золотную нить. В результате рельеф вышивки получался высоким Готовый орнамент пришивали к ткани мелкими стежками тонкой шелковой, льняной или хлопчатобумажной нитью. Цвет нити-прикрепа мог быть разным в зависимости от художественной задачи: в тон вышивке или контрастным .

Золотошвейная работа требовала особой чистоты и тщательности и была не скорой. Так, монастырские книги сохранили записи о том, что работа над плащаницей, заказанной из Вятки, длилась около 9 месяцев, с января по октябрь; соответственно частями шла оплата от заказчиков: в феврале получено 100 рублей, в августе — 100 рублей, и в сентярбре «присланы из Вятки остальные за плащаницу, вышитую золотом, 50 рублей» 9. При этом мастерицы постоянно выполняли многочисленные, более мелкие заказы для церквей и монастырей Арзамаса и Арзамасского уезда.

За шитую золотом плащаницу в те годы монастырь получал в среднем 200-300 рублей серебром, за воздух — 50-70 рублей.10 Ежегодный доход Николаевского монастыря от золотошвейных работ составлял в конце 19 века около 1000 рублей в год — примерно четверть общего дохода11. Далеко не все монахини допускались к золотному ремеслу, это послушание было элитным. Так, в 1907 году среди монахинь Николаевского женского монастыря было всего семь золотошвей, в то время как общее число монахинь и послушниц составляло более 40012.

Искусство золотного мастерства монахинь Николаевского и Алексеевского монастырей славилось по всей России. Павел Иванович Мельников-Печерский отмечал в 1838 году, что рукоделия в Алексеевской общине, «особенно вышивание золотом, доведено до возможного совершенства», и работа сестер Николаевской обители «по чистоте своей, высоко ценится покупателями».

В 1885 году игуменья Николаевского женского монастыря Паисия за золотные изделия монахинь, представленные на Нижегородской Кустарно-промышленной выставке, признана достойной за вышитый платок – почетного отзыва, за шитые туфли – бронзовой медали. Вещи эти были преподнесены царской семье, которая с благодарностью приняла их от монастыря.

Искусство золотошвей Алексееевского монастыря также высоко ценилось. Как отмечено в «Историческом описании Алексеевской женской общины за 1866 год», «из рукоделий в общине особоенно замечательно и наиболее развито шитье золотых и серебряных плащаниц, облачений и других церковно-богослужебных вещей и отделка и украшение образов золотым шитье, жемчугом, фольгой и цветами.

Золотошвейная работа общины настолько развита, что она получает заказы не только из разных концов европейской России, но и из Сибири; были заказы из-за границы: из Молдавии, Греции, Константинополя, Иерусалима”13. За вышивку плащаницы и хоругвей в Храм Христа Спасителя в Москве14 начальница общины Евгения Страгородская была награждена золотой на Александровской ленте медалью, выпущенной в память освящения храма, а старшая золотошвея — серебряной медалью15. В 1900 году за свои золотошвейные работы, выставленные в кустарном отделе международной выставки, мастерицы Алексеевского монстыря получили гран-при16.

Как отмечает П.В. Еремеев, имена многих мастериц-золотошвей сохранились, так как по монастырскому уставу за сестрами сохранялись мирские имена17. Некоторые из них на слуху у арзамасцев. Так, сохранились сведения о том, что до 1878 года старшей в золотошвейной келье была будущая игумения Евгения Ивановна Страгородская, а после ее избрания сестрой-казначеей на это место «определена купеческая дочь Евдокия Николаевна Бебешина»18.

Известна в нашем городе и фамилия другой золотошвеи — Александры Петровны Подсосовой, женщины с трагичной судьбой. Дочь богатого и влиятельного арзамасского купца П.И. Подсосова, она полюбила простого приказчика, и не получила позволения отца на этот брак. Влюбленные поклялись хранить верность друг другу и приняли постриг — Александра Ивановна в Алексеевском монастыре, а ее любимый в Саровской пустыни. П. И. Подсосов тяжело переживал уход дочери в монастырь, и осознавая свою вину в этом, много жертвовал монастырю денег, золота, драгоценостей, дорогих тканей. В монастырских книгах имеются записи о регулярных пожертвованиях, поступавших от этой семьи. Так за период с июня по ноябрь 1849 года Подсосовы передали в Алексеевский монастырь около 400 рублей — деньги по тем врменам немалые19. Александра Петровна стала золотошвеей и изготовила многочисленные предметы церковного обихода, плащаницы, облачение. Среди ее работ — чудотворная икона Казанской Божьей матери, украшенная золотной вышивкой и другоценными камнями, которая и по сей день хранится в Арзамасском Воскресенском соборе.

Монахини шили облачение арзамасским церковно- и священнослужителям. В церковных книгах тех лет можно встретить записи о том, например, что мастерицы Алексеевской или Николаевской общины вышили новые парчовые ризы, стихари, епитрахили, поручи, орари, воздухи.

В документах имеются сведения о том, что монахини Николаевского монастыря изготовили для Спасо-Преображенского мужского монастыря уникальную архимандричью шапку, представлявшую собой одну из главных монастырских ценностей. Шапка была перешита из пришедшей в негодность праздничной ризы из «позолоченной парчи с серебряными большими травами». Свидетельство этому находим в книге записи приходов и расходов Спасо-Преображенского мужского монастыря: «выдано Арзамасского Николаевского девичьего монастыря игумении Евсевии за устроение ею архимандрической … шапки из всех ея материалов … 200 рублей»23. Баснословная по тем времена стоимость золотного головного убора объясняет тот факт, что после революции шапка бесследно исчезла. Однако сохранилось ее описание: она была искусно вышита «по малиновому бархату золотом и половинчатыми зернами с золотою бахромой» и украшена девятью серебряными образами с позолотой, а также восемью серебряными с позолотой изображениями херувимов». Риза была унизана жемчугом, который и перенесли на шапку. Как указано в церковных документах, на архимандритской шапке было всего 850 зерен жемчуга, среди них «камней больших и малых — 45, в том числе 6 бирюзов, половинок — 123». Шапку украшал образ Спасителя, под которым было пришито 19 жемчужин.

Говоря об оформлении облачения священнослужителей, нужно иметь в виду, что подбирались преимущественно те материалы и техники, которые могли подчеркнуть величие и великолепие православного богослужения. В результате одеяния церковнослужителей становились почти предметами искусства, значимой частью в литургическом православном богослужении, в котором, как известно, упор делался на синтез, соработание разных средств эмоционально-образного воздействия на участников литургии – и свет, и звук, и ароматы, и «услаждение взоров». Ризы шили из благородных тканей — шелка, бархата, парчи и т.д. Такие ткани приобретали в лавке купца Ивана Михайловича Сухарева.

Золотная вышивка несла не только эстетическую функцию, услаждая взоры, но и идеологическую, подчеркивая роскошь церковного облачения, а также обозначала собой один из важнейших символов православной эстетики. Металлизированные нити золотистого и серебристого цвета на желтом, оранжевом или темно-синем фоне создавали эффект ассиста – имитацию тонких лучей света, символизировавших Славу Божию, напоминая о том духовном состоянии, к которому должны стремиться все чающие спасения в Боге. Ассист в церковном обиходе создавался и на иконах и фресках с помощью красок, и на одежде священников посредством тканей и украшений, и на позолоченных иконостасах, которые украшали тонкой орнаментальной резьбой. Этой же цели служила и золотная вышивка. Развивалась в монастырской среде и вышивка икон27.

В облачении церковнослужителей Арзамасского уезда золотная вышивка чаще всего встречается на головных уборах, а также в виде аппликаций, выполненных в прикреп по карте, обычно в виде стилизованного креста – мы видим несколько вариантов таких крестов. Золотная вышивка также активно использовалась при украшении предметов церковной атрибутики: покровцы и воздухи, оклады к иконам, покрывала на престол, украшения к Евангелиям. Как указывает П.В. Еремеев, монахини вышивали также и светские наряды — прежде всего головные уборы и различные атрибуты женского крестьянского праздничного костюма. В фондах музея хранятся праздничные женские головные уборы, богато украшенные золотной вышивкой. Это шапочки-сороки, повойники и сборники, ленки, кокошники, а также платки-«головки». Орнамент золотной вышивки, которой украшены эти шапочки, содержит характерные для монастырской вышивки мотивы: это узоры растительного характера, напоминающие травы и цветы, которые можно увидеть в среднерусской природе.

В Нижегородской губернии были распространены кокошники с овальной лопастью надо лбом, по очертаниям напоминающей лопату. Отсюда и название кокошника — лопата. Узор вышивки представляет собой симметричный гибкий куст, на плавных стеблях которого расцветают фантастические пышные цветы. Известны два вида золотной вышивки «влом», когда гибкие расительные побеги равномерно заполняют собой всю декоративную плоскость, и «на проем», когда ткань хорошо просматривалась сквозь вышивку.

Сверкающими узорами расшивали женский праздничный костюм. Украшением костюма являются и такие предметы музейной коллекции, как пояса, оплечья рубах, передники. Использовалась золотная тесьма, которая могла быть разнообразной, в том числе и тесьма с бахромой — «бородка», которую могли носить как самостоятельное украшение, например вместо бус или как декоративную отделку шитым золотом нарядов.

Образцы крестьянских нарядов и головных уборов, священнического облачения и церковной атрибутики, имеющиеся в фондах музея, дают представление о развитии руского декоративно-прикладного искусства в Арзамасе и Арзамасском уезде, в частности золотной вышивки. Очевидно, что Николаевский и Алексеевский женские монастыри были центрами изящного ремесла в нашем городе. Именно монастыри создали и укрепили традицию золотной вышивки в городе и уезде, в монастырях обучились десятки искусных мастериц, руками которых созданы прекрасные образцы золотной вышивки.

Светлана Скрябина